ВЫСТАВКА МАКСИМА КАНТОРА В КРОКИН-ГАЛЕРЕЕ

Ж.В.

"ИТОГИ". 2005. 1 МАРТА

Проект Максима Кантора "Новая империя" замечателен тем, что, с одной стороны, резко полемичен по отношению к актуальному искусству, с другой - представляет нарождающуюся тенденцию, которая имеет все шансы на развитие.
Вообще-то говоря, работы Кантора полемичны по отношению ко всей современной цивилизации. Его офорты "Метрополис" (в Москву из Лондона, где живет художник, привезена только часть их) предлагают зрителю гротесковые, граничащие с пародийными образы большого города и его обитателей. На офортах художника цивилизованный человек и слеп, и глух - органы чувств ему успешно заменяют СМИ, призывающие к победе в иракской войне, предлагающие свежие новости, гороскопы на будущее и рекламу, - навсегда. Впрочем, политический памфлет художника интересует гораздо меньше, чем можно подумать, глядя на работу "Освободите их!", где одни персонажи сидят в клетках, а другие - лишь марионетки в руках невидимого кукловода. Главная цель гораздо амбициознее: указать на превращение основных достихений современной цивилизации - социального государства, научного прогресса, демократии - в химеры.
Парадокс в том, что критикует художник достижения европейского мира, опираясь как раз на западную традицию - художественную и интеллектуальную. Дело не в том, что и в живописных полотнах, и в графических листах появляются образы Ввилонской башни (среди деталей которой можно обнаружить и контуры двух нью-йоркских башен-близнецов, разрушенных 11 сентября) или чудовища Левиафана (как известно, его именем Гоббс назвал свой труд о государстве). Чем больше вглядываешься в страшный мир, запечатленный в работах Кантора, тем очевиднее, что художник опирается не столько на традиции Гойи, сколько на эстетику средневекового искусства и раннего Ренессанса. "В искусстве нет прогресса. Дюшан не лучше Брейгеля, а Малевич не лучше Рембрандта. Искусство мерится не новизной, а глубиной чувств", - сказал художник на венисаже. Свои графические серии он сравнивает со средневековыми хрониками, которые монахи создавали в монастырях, и ссылается в своем понимании искусства на тезисы Фомы Аквинского, писавшего о бытовом, аллегорическом, символическом и богословском толковании образа. Неудивительно, что его хроники "Метрополиса" заканчиваются картиной четырех всадников Апокалипсиса.
Радикализм, консерватизм, интеллектуализм - основные черты Кантора-художника. Гораздо важнее, впрочем, то, что мир его картин и офортов, возвращающих искусство к прямому высказыванию, поражает не только непривычным соединением строгой логики с символическим образом. Его работы помнишь, желая забыть. Впечатление от них сродни привычной боли, затаившейся внутри и возвращающейся временами как напоминание о неизбежной перспективе финала. Остается добавить, что после 13 марта, когда закроется московская выставка, проект "Новая империя" Кантора отправится в Европу, его увидят в Венеции, Флоренции, Белфасте, Берлине.